Автор: протоиерей Борис Балашов

В армию я попал поздно, в 26 лет. Сначала учился в университете, потом была еще отсрочка. Наступил предельный возраст, и меня призвали. Дома осталась жена с маленькой дочкой. Я был уже не только воцерковленным человеком, но и принимал участие в богослужении — был иподиаконом митрополита Ярославского и Ростовского Иоанна, стремился стать священником.

Хотя в детстве в храме я не бывал и не знал о Церкви практически ничего, однако интуитивно воспринимал значение и радость христианского праздника Пасхи. В нашем маленьком подмосковном городке почти все красили яйца, многие пекли куличи и делали творожные пасхи.

Мне казалось, что вся природа и птицы тоже радуются Воскресению Христову. На пасхальный крестный ход впервые попал в классе шестом. Это впечатление тихой и глубокой радости осталось неизгладимым до сих пор.

И вот я в армии. Служить довелось на берегу Кольского залива на окраине Североморска – храма нет, верующих поблизости нет… Эпоха загнивающего атеизма.

В роте я был на хорошем счету, претензий ко мне у начальства не было. Обязанности выполнял неплохо. Делал стенгазеты – это давало возможность уединяться в «ленинской» комнате и читать малюсенькое Евангелие, которое у меня было спрятано, в зависимости от обстоятельств, то в голенище сапога, то в кармане, то под подушкой. Основательно меня никогда не обыскивали. В увольнения не ходил – в городе для меня ничего интересного не было. Но приближалась Пасха, хотелось ее как-то внутренне пережить.

На пасхальное воскресенье напросился в увольнение. Меня отпустили без проблем. Первым делом пошел в город, купил в магазине сырковой массы и сладкий пирожок – своего рода воспоминание о куличе и творожной пасхе. Потом отправился в сторону воинской части и мимо нее по дороге в заснеженные сопки. В связи с воскресным днем все военнослужащие, которые там могли быть, находились в частях.

И вот я один, вокруг сопки, карликовые и стелющиеся деревья, радостно светит солнце. Как хорошо – я могу спокойно почитать Евангелие о Воскресении Иисуса Христа, Спасителя мира. Вспоминая о пасхальной радости близких людей, друзей-священников и близкого сердцу пожилого митрополита Иоанна, я стал петь пасхальные песнопения. И казалось, что небесный свод – это купол громадного храма; чистый снег и полярная природа – как бы икона Божественной красоты. Стало очень легко, по-пасхальному радостно — никакого чувства одиночества. Я христосовался на расстоянии тысяч километров со своими близкими, называя их по именам. Какой вкусной оказалась скромная пасхальная трапеза! Вполне реальной представлялась и моя мечта о священстве. Сердце пело…

Я вернулся в воинскую часть раньше положенного срока. Было ощущение, что побывал в храме на богослужении.

Мне удалось так ярко ощутить, что Пасха утешает, укрепляет, ободряет и дает смысл жизни и тогда, когда сама жизнь внешне довольно безрадостна и трудна. А через четыре месяца сбылась и моя давняя мечта — я стал священником.