Автор: Юлия Павлюк
Кто мой ближний?
В преддверии Рождественского поста, который в нынешнем году начинается 28 ноября, в воскресный день в храме читали евангельскую притчу о милосердном самарянине (Лк. 10, 25-37), призванную напомнить о духовном смысле этих 40 дней, которые Церковь дает нам, чтобы подготовиться к встрече Рождества Христова. Этот хорошо известный всем нам отрывок из Евангелия напоминает, что не только телесный подвиг является истинной целью поста, но и умягчение сердца в молитве, чтении Священного Писания, творении добрых дел не ради внешнего престижа, а из сострадания. Это призыв Христа к каждому из нас во имя любви к Богу исполнить заповедь о любви к ближнему.
В связи с этим мне вспомнился один случай, который произошел примерно полгода назад, в самом начале Светлой седмицы.
Я спешила на работу. Добираться было недалеко, но я опаздывала и вызвала такси. Мы ехали по нашей длинной-длинной улице в частном секторе и мирно беседовали с водителем, но вдруг увидели прямо у дороги мужчину, который сидел на земле и хватал ртом воздух. Заметили мы его, наверное, одновременно, но по инерции еще несколько метров машина проехала, пока решили вернуться… Я вздохнула облегченно – такой таксист хороший попался, пожилой уже, порядочный.
В пыли сидел худой «гастарбайтер», спиной прислонившись к автомобильным покрышкам, ограждающим клумбу.
– Что случилось? «Скорая» нужна? – спросила я.
– Я давно не ел, два месяца без зарплаты, упал сегодня на работе. «Скорая» – нет… сыну, сыну позвоните, он приедет.
Я дала ему булочку, водитель достал воду.
– Спасибо, спасибо. Простите меня, я не русский…
– Да какая разница… – буркнула я, лихорадочно пытаясь набрать номер телефона. «Неправильно набран номер», – звучало там.
– Мужчина, давайте еще раз, по цифрам, постарайтесь вспомнить!.. Набираем по-другому немного… (оказалось, звоним в Узбекистан, и номер неверный).
Мужчину начало трясти, булочка «не пошла», стало хуже.
– Все, в «Скорую» звоню, – крикнула я, мысленно удивляясь, что таксист все еще здесь.
Узбек хватал ртом воздух.
– «Скорая» – нет… сыну, сыну позвоните, он приедет… хоронить. Скажите, в морге пусть ищет, умираю я…
– Как вас зовут?
– Махмут. Спасибо вам большое. Простите…
– Махмут, держись, помирать тебе рано…
– Вот, 112, «Скорая»? Здесь мужчина на улице умирает, судороги, плохо дышит, голодный давно. ТРЕЗВЫЙ!!!
– Ну, девушка, в «Скорой» его не накормят… Диктуйте номер, приедем, ждите, – безразлично брякнули на другом конце города.
Бегу к соседям – звонка нет, глухой забор. К другой калитке – та же история. Нашла звонок в третьем доме, звоню, слышу, что люди есть, – кричу, прошу «Корвалол», «Валидол», помочь…
Вынесли «Корвалол» (кто знает, он вообще нужен? Хуже вроде не должно стать).
– Махмут, пей!
– Я боюсь!
– Да «Корвалол» это…
Выпил. Таксист не уезжает, соседи не уходят, останавливается несколько машин с предложением помочь – не верьте, когда говорят, что в жизни все плохо, – вокруг множество отзывчивых людей!
Пытаюсь дозвониться на работу, со второго раза удается, опаздываю уже на полчаса… Прошу соседку дождаться «Скорую», обмениваемся телефонами. Едем. Навстречу вяло движется «Скорая», поравнявшись на светофоре, мы говорим, что их очень ждут. Серые равнодушные лица – наверное, они привыкли ко всему.
Таксисту, кстати, предложила денег сверху – так он возмущенно отказался! На работе все утряслось (там, к счастью, никто от этого не умер). Прошло уже много времени, суета свое берет, но глаза Махмута и его усталое лицо я запомню навсегда.
А вечером того дня мне покоя не было, и я позвонила соседке – узнать, как все было дальше. «Скорая» его брать не хотела. Оказалось, к Махмуту это был пятый вызов, и медперсонал имел четкое убеждение, что этот наглец специально хочет лечь в больницу, чтобы бесплатно сделать дорогостоящую операцию. Видимо, там ему снимали приступ (приступ чего – не знаю) и отпускали назад. И в этот раз его тоже довезли до приемной и отправили «домой» – об этом я узнала позже, позвонив в больницу…
Для меня осталось большим вопросом: как можно было не понять, что человеку плохо на самом деле, и насколько нужно не видеть в нем вообще человека, чтобы так поступать? А ведь он просил не вызывать «Скорую»… Если бы я не была так напугана его приступом и не спешила, следовало пойти по другому пути – дождаться вместе врачей, проконтролировать, связаться, наконец, с сыном. Если, если, если… В результате человек снова остался на улице – больной, голодный, без денег. И возможно, в шестой раз его действительно отвезут напрямую в морг. Только искать там никто не будет.
Знаете, несколько лет назад я ехала со знакомыми в машине, и водитель рассказал, что утром автобус выехал на рельсы и встретился с поездом. Все так зашумели… А когда он уточнил, что в автобусе были узбеки, все успокоились и протянули «а-а-а». И мне было так за них стыдно… А ведь еще лет 30 назад мы гордились, что живем в многонациональной стране.
Как часто вижу подлость «своих», и насколько чище и добрее оказываются порой гастарбайтеры (не раз приходилось общаться), которые часто работают за копейки (или крышу, нары и тарелку перловки). Ведь заработанные деньги на руки хозяева далеко не всегда дают – вдруг сбегут домой.
А наши медработники (не все, конечно, прости Господи!) – да, тоже иногда сталкиваюсь, и хотя я не из Узбекистана, не понимаю, кто вообще для них ближний? Хотя, конечно, во многом это «заслуга» нашей системы ОМС.
В этой истории все более печально, чем в притче о милосердном самарянине. Так же, как священник и левит, те, кто действительно по своему долгу должны были оказать помощь человеку, сочли это слишком хлопотным и неудобным для себя. А мы вроде бы хотели, но тоже не смогли ничего сделать.
Христос говорит, что наш ближний – это человек, которому в данный момент нужна наша помощь, – и это не всегда настолько очевидно. Помочь можно и добрым словом, и неосуждением, и подаренным вниманием, но беда в том, что мы не только не всегда замечаем (или не всегда хотим замечать), что помощь нужна, но и не понимаем, как именно нужно помочь.
Христос также говорит, что ближний – это человек, который поставлен Богом на нашем пути, то есть эта помощь жизненно необходима не только для него, но в первую очередь для нас самих. Мы должны отыскать в себе душевные ресурсы, чтобы ее оказать, ведь очень многое этому препятствует: кому-то мешает тщеславие, гордыня, кому-то лень, кому-то эгоизм или отсутствие рассудительности – нам всем есть, над чем работать. Но пост – то особое время, когда нужно стараться сильнее, чем обычно.
