Автор: святитель Николай Сербский
В письме к своим духовным чадам свт. Николай говорит о том, стоит ли бояться смерти.
Слышали ли вы о блаженном Аввакуме диаконе? Когда вели его турки через Белград, закованного двойными кандалами, чтобы посадить на кол, этот доблестный босниец пел: «Серб Христов радуется смерти!» Слова эти звучат совсем в духе апостола Павла, который пишет Филиппийцам: Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше, а оставаться во плоти нужнее для вас (Флп. 1, 23, 24).
Апостол и не говорит о смерти, но лишь о переходе из этой жизни в ту жизнь. И радуется больше той жизни, чем этой.
Одного старца спросил я недавно: «Чего бы ты желал больше всего на свете от Бога?» Положив руку на сердце, он отвечал: «Смерти и только смерти!» — «А веруешь ли ты в жизнь после смерти?» — «Да ради этой веры и желал бы умереть скорее!» — сказал старец.
Неверующие страшатся смерти, ибо считают, что смерть есть полное уничтожение жизни. Многие люди и верующие опять-таки боятся смерти, потому что думают, что не исполнили своей задачи в этом мире: не вывели детей на дорогу или не закончили начатого дела. И даже некоторые святые люди были в страхе в час смертный. Когда ангелы спустились, чтобы взять душу святого Сисоя, этот ангельский человек молил оставить его еще немного в этой жизни ради покаяния и подготовки для той жизни. Святые, значит, не смерти боялись, но Суда Божия после смерти. И это единый оправдательный страх христианина, твердо верующего в другую жизнь и Суд Божий.
А без веры в другую, небесную жизнь, страх есть веревка вокруг шеи, за которую смерть тянет осужденного в жерло свое. Жизнь для неверующего не что иное, как ветер смерти, ветер, который вздымает и бросает мертвый пепел. Если бы неверующий до конца логично мыслил, он должен был бы сказать, что жизни, в сущности, и нет. Для него смерть — единственная вера его; смерть — единая, вечная сила, смерть — единый бог.
Для нас же, христиан, смерть есть окончание некоей одной школы, сигнал окончания военного срока и мост к возвращению на родину. Поистине смерть сама по себе есть ничто для тех, которые верят Христу. Он сказал Марфе (это говорит и нам теперь): Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет (Ин. 11, 25). Кому же нам верить, если не Христу? Людям не можешь верить, когда они называют свое имя; еще меньше — когда говорят: «Заплачу тебе завтра», а менее всего — когда говорят о вещах глубоких и высоких. Кроме Сына Божия никто ничего не знает о смерти и о том, что ожидает нас после смерти. Но Он знал, и явил, и показал. Его победа поглотила смерть, по слову Апостола. Зачем тогда нам бояться того, что поглощено Воскресением Христовым? Не прилепляется страх смертный прилепившимся ко Христу, Победителю смерти и Жизнодавцу.
Итак, единый остается страх, вполне уместный и оправданный. Это тот страх, который ощущали и святые души при приближении смерти. Это страх не перед смертью, но от неподготовленности к той бессмертной жизни. Страх о нечистоте своей душевной. Ибо нечистые не увидят Бога, ни истинной жизни в святых Небесах.
Господь да будет вашим мужеством и утешением!
